Мадам по шведски, Я люблю тебя, или Развод по-шведски (2016)
Суп с клецками Борщ Я уезжаю другая, чем приехала. Боб Марли: Одна любовь
Либкнехтом и К. Коллонтай бывала в Швейцарии, Франции, Бельгии, Великобритании. Однажды ее пригласили в Швецию для выступлений перед рабочими. Русская революционерка произвела такое сильное впечатление на шведов, что два года спустя ее снова захотели слушать, теперь уже на первомайском митинге в Стокгольме.
Затем она совершает двухмесячную поездку по Швеции с докладами по таким животрепещущим темам, как "Супружеская мораль", "Семья и проституция". Во время поездки она подружилась с Фредериком Стремом, который стал ее близким другом. Швеция и шведы пришлись Коллонтай по душе, и в году она обосновывается в этой нейтральной стране.
Там, по ее признанию, она повернулась в сторону ленинизма. Там же она сблизилась с другим русским эмигрантом, революционером-ленинцем Александром Шляпниковым. Шведский журналист Бьеркегрен так писал о их сотрудничестве: романтическое созвездие Коллонтай - Шляпников стало важным звеном связной работы большевиков на Севере Европы в предреволюционные годы.
Ленин был доволен, что удалось привлечь знаменитую меньшевичку Коллонтай к работе на большевистскую фракцию, хотя он смотрел на ее радикальный пацифизм с определенным недоверием, поскольку ленинская линия в вопросе о войне означала гражданскую войну и вооруженное восстание пролетариата, классовую войну против войны империалистической.
В одном из писем Фредерику Стрему Коллонтай писала: "То, что Ленин предлагает, кажется мне очень неопределенным - он все время говорит о "гражданской войне", но это не лозунг и не решение вопроса. Гражданскую войну нельзя ведь провозгласить, она может возникнуть сама по себе в борьбе за определенные выдвинутые требования.
Но наш товарищ Ленин, кажется, это забыл! Как пропагандист и большевистский связной Коллонтай работала с увлечением.
Однако у нее не было опыта конспирации, и она быстро попала в поле зрения полиции. Ее арестовали и по королевскому указу, навсегда запрещавшему ей въезд в шведское королевство, выслали в Данию. После короткого пребывания в тюрьме шведского города Мальме она в сопровождении обходительного полицейского доставляется в Копенгаген, но там не задерживается и по предложению своей состоятельной знакомой, певицы Ротхейм, перебирается в Кристианию Осло.
Шляпников первое время находился рядом с Коллонтай, которая поселяется под Осло в местечке Хольменколлен, идеальном месте, где можно было подлечить нервы после изматывающих переживаний в Швеции.
В своем норвежском дневнике Коллонтай писала: "Сюда из Стокгольма наезжали многие по поручениям большевистской партии. Главная задача была - получить материалы от Ленина из Цюриха и переправить часть в Россию, а часть в другие страны.
Надо было также переводить статьи Ленина и других революционеров и проталкивать в печать". Связи не сразу наладились, наученная горьким опытом, Коллонтай вела себя осторожнее, чем в Стокгольме. В феврале года она случайно узнала о свержении царизма. В трамвае она увидела у пассажира газету с жирным заголовком "Революция в России". Пьянящая радость охватила ее: немедленно броситься в Петроград, ведь там объявлена амнистия политическим эмигрантам.
Коллонтай хотела быть в центре событий. Но как проехать в Петроград через Швецию в Европе шла война , ведь в эту страну въезд ей по-прежнему запрещен? Помогли шведские друзья - социал-демократы. Разрешение было получено, но с условием, что русская революционерка не будет заезжать в Стокгольм.
Шведские власти явно боялись революционной "заразы". По прибытии в российскую столицу Коллонтай становится представителем большевистской военной организации в Петроградском совете, занимается агитацией среди балтийских моряков.
В это время она и встретила матроса, героя революции, красавца Павла Дыбенко, на 17 лет моложе ее. Начался бурный роман. После октябрьского переворота Ленин включил их обоих в свое первое правительство.
Коллонтай стала народным комиссаром по социальным вопросам, а Дыбенко - народным комиссаром по военным и морским делам. И Коллонтай и Дыбенко проявили себя как умелые руководители, но вскоре, будучи независимыми личностями со своим мнением, вошли в политический конфликт с руководящим партийным ядром и покинули правительство.
Несмотря на то что Коллонтай больше уже не входила в руководящее ядро партии большевиков, она не была безразличной к тому, что происходило в партии, и находила веские причины для критики руководства большевиков. Вместе со своим старым союзником и другом Шляпниковым, лидером так называемой рабочей оппозиции, она открыто выступила против растущей партийной бюрократии и диктата партийного руководства в профсоюзах.
Однако вскоре на X съезде партии совместными усилиями Ленина и Троцкого рабочая оппозиция была разгромлена. Коллонтай оказалась не у дел, но сохранила членство в партии. Она покидает Москву и едет в Одессу к Дыбенко, где он, занимая пост главного военачальника, живет в шикарном. Образ жизни бывшего матроса произвел на нее гнетущее впечатление, о чем она прямо сказала Дыбенко. Коллонтай вернулась к литературному труду, начав писать свою самую известную книгу "Любовь пчел трудовых", укрепившую ее репутацию как радикала в вопросах сексуальной и семейной жизни.
А в ее собственной жизни произошел резкий поворот. Коллонтай узнает, что еще до ее приезда Дыбенко завел молоденькую любовницу.
Она порывает с ним. Дыбенко тяжело переживал разрыв. Утверждают, что он пытался даже застрелиться. А после отъезда Александры в Норвегию он стал забрасывать ее письмами и приезжал в Осло, но, как говорится, поезд уже ушел. Много лет спустя Коллонтай, узнав, что Дыбенко расстреляли как "врага народа", грустно скажет, что его смыло волной революции. Эмоциональный кризис, помноженный на политический, побудил Коллонтай обратиться в Центральный комитет партии с просьбой подыскать ей работу за границей.
Но в Москве решили иначе. В ответ на ее письмо последовала телеграмма Сталина с предложением поработать на дипломатическом поприще. Назначение Коллонтай на дипломатический пост было не совсем гладким. Сталин сначала предложил ей пост полпреда в Канаде подальше от Москвы?
Тогда Сталин, если верить многолетнему секретарю Коллонтай Эми Лрен-сон, спросил Коллонтай, есть ли страна, "где она не нашумела". Коллонтай назвала Норвегию, и это было не случайно. Я говорила раньше и говорю сейчас: Норвегия есть и останется моей второй родиной". Коллонтай - бывший нарком, член правительства - была направлена в Норвегию лишь в должности советника. Как отмечают некоторые исследователи, ее в полпредстве не ждали и первое время у нее не было определенных поручений.
Лишь через год, после перевода полпреда Сурица в Турцию, Коллонтай возглавила представительство и смогла проявить себя как блестящий дипломат. Для этого имелись хорошие предпосылки: в Норвегии были ее старые друзья, многие из которых стали депутатами парламента или занимали другие высокие посты.
Они с радостью восприняли появление нового советского дипломата в Осло. Коллонтай так сформулировала свою главную задачу на первый период: установление дипломатических отношений между СССР и Норвегией в полном объеме пока они были только де-факто , что могло бы, как она полагала, стать примером для других скандинавских стран. За два года эта задача была решена.
Более того, были завершены переговоры о подписании с Норвегией Договора о торговле и мореплавании. После этого она написала заместителю наркома иностранных дел Литвинову, что хотела бы уехать из Норвегии, а в письме к Фредерику Стрему говорила о своем желании снова стать свободным писателем, без официального статуса. К тому же она страдала от той критики, которой подвергалась в советской печати за свои взгляды по женскому вопросу.
Однако Москва решила направить ее советским посланником в Мексику. Так или иначе, 7 декабря года Коллонтай сошла с океанского лайнера "Лафайет" на мексиканскую землю. Там о ней уже знали: ее встретила толпа народа, масса журналистов. Одна мексиканская газета написала, что ожидали увидеть "престарелую преподава-. Много присутствовавших было и при вручении ею верительных грамот президенту Мексики. Тем более, что эта церемония по традиции происходила публично. Работа в Мексике стала небольшим полгода , но ярким эпизодом в жизни Александры Михайловны.
Она, как всегда, энергично выполняла обязанности официального представителя своей страны, сосредоточив главное усилие на всемерном развитии торговых связей как основы дружественных отношений с Мексикой.
Результаты ее усилий не заставили себя ждать. У Коллонтай было много планов. Она намеревалась поработать в новой для нее стране не один год. Но подвело здоровье: сердце не выдержало высокогорного климата, разряженного воздуха, появилось удушье и учащенное сердцебиение.
Перед отъездом она написала в дневнике: "Надо бы радоваться, а я почти огорчена. Сейчас я уже втянулась в работу и привыкаю к климату и высоте. Связи завязываются. И работа становится интересной. Но перерешать - нельзя. Я уезжаю из Мексики, а кусочек меня остается здесь. Я уезжаю другая, чем приехала. Уезжаю обогащенной их культурой. Мир стал шире и еще любопытней". Мексиканцы наградили Коллонтай орденом Ацтекского орла. Коллонтай снова возвращается в "свою" Норвегию, на этот раз она сосредоточилась на контактах в области культуры.
Что касается политической и торговой областей, то здесь связи функционировали нормально. Результатом ее активности явились статьи в норвежской прессе о Толстом, Ибсене и Гамсуне. Успешному развитию культурного обмена способствовало установление дружественных отношений с выдающимися представителями норвежской культуры. Привлечением советского ледокола "Красин" к поискам экспедиции Роальда Амундсена, исчезнувшего на Северном полюсе, она продемонстрировала, что знает, как завоевать симпатии норвежской общественности.
Время шло. Осенью года Коллонтай неожиданно переводят в Стокгольм. Она восприняла это с сожалением. Сразу по прибытии в Швецию в письме норвежскому социалисту Мовинкелю Коллонтай писала, что Стокгольм - элегантный и красивый город и лично к ней любезный и дружественный, но ей не хватает Норвегии.
Ей принадлежит мысль о том, что между русскими и норвежцами больше духовных контактов. И это верное наблюдение. Кстати, перед приездом Коллонтай в шведских газетах промелькнула маленькая заметка об отмене королевского указа, запрещавшего ей въезд в страну.
В своих воспоминаниях доктор Ада Нильсон, входившая в Стокгольме в круг близких Коллонтай лиц, отмечала, что в Швеции Коллонтай попала в более суровый, чем норвежский, политический климат. Главной причиной этого была долгая и сложная история отношений Швеции и России. С другой стороны, Коллонтай и в Швеции имела старые связи с видными социал-демократами, которые со временем образовали постоянный и верный круг ее друзей и источник доверительной информации. Демократичная, обаятельная и высокообразованная, Коллонтай быстро и легко вошла в среду политиков и деятелей культуры.
Она стояла у истоков создания Шведского общества дружбы с Советским Союзом. Как посол и политик Коллонтай сыграла значительную роль во время Второй мировой войны. Свою главную задачу она видела в том, чтобы удержать Швецию на позициях нейтралитета, и это ей удалось. После начала войны с Финляндией Молотов сказал Коллонтай: "Не огорчайтесь из-за вашей Финляндии, через три дня все закончится".
Ни через три дня, ни через три недели, как известно, ничего не закончилось: была кровопролитная схватка большие жертвы с обеих сторон. Более того, в июне года Финляндия выступила против нас на стороне Германии. На конфиденциальных переговорах, оба раза проходивших под Стокгольмом в курортном местечке Сальтшебаден, Коллонтай была ключевой фигурой. В результате удалось убедить финнов принять наши условия и вывести их из войны. После войны Президент Финляндии Паасикиви в письме к Коллонтай тепло вспоминал о прошлом сотрудничестве, в том числе на секретных переговорах года.
Президент Кекконен впоследствии также выражал Коллонтай свою признательность за ее активность во время войны. Замечу, что тогда возникали и довольно курьезные проблемы, которыми послу тоже приходилось заниматься.
Так, например, в Швецию из Финляндии через Балтику из немецкого плена бежали советские военнослужащие. Шведы помещали их в лагеря для интернированных, с весьма свободным режимом. Опера Беллини " С каким деревом англосаксы и некоторые другие народы связывали символику письменности, литературы? Затвердить как " Это такая беднота, такая По вертикали: 1. Имя ученого, посидевшего под яблоней.
.jpg/1200px-Nina_Stemme_2018_(cropped).jpg)
В конце августа года верховный главнокомандующий российской армии Лавр Башня - пожары высматривать. Лишь бы просторечие. Хорошая должность для плохого художника. Венозный "засор".
Собачья цепкость. Спирт в составе водки. И Роднина, и Хакамада. Марина Полякова-Байдарова - французская актриса псевдоним. Фамилия подруги Эллочки-Людоедки. Другое название кешью. Богатырская ящерица. Дафния, циклоп, бокоплав. Агрессивная вылазка кочевников. Библейский пророк и мужское имя.
